Во времена наполеоновских войн английский флот по праву считался самым сильным в Европе, и после Трафальгарского сражения он продолжал обладать превосходством на море над любым противником. Но после разгрома в 1815 году Наполеона Бонопарта, в Европе на тридцать с лишним лет установился прочный мир. Поэтому строительство новых боевых кораблей англичане вели в замедленном темпе.И только тогда, когда Франция приступила к созданию броненосного флота, в Англии тоже зашевелились. В начале 60-х годов XIX века британскому льву пришлось наконец проснуться и включиться в новую гонку морских вооружений. Вслед за броненосцами «Warrior» и однотипным с ним «Black Prince» со стапелей один за другим стали сходить их многочисленные потомки.
В начале 80-х годов XIX века Великобритания по-прежнему обладала величайшим военным флотом в мире, но ее стратегическое положение ухудшилось. Французский флот продолжал быстро расти. Италия и Россия тоже строили большие флоты, появились свои интересы на море у новой Германской империи. Взятые вместе, флоты Франции и Германии уже превзошли британский флот по числу кораблей первого ранга. Если бы англичанам пришлось, как это бывало прежде, снова встретиться с коалицией европейских государств, они бы оказались в незавидной ситуации.
В 1884 году международное положение Великобритании резко осложнилось. Британское правительство воспринимало экспансию России в Средней Азии как угрозу для своих владений в Индии, англорусские отношения приближались к критической точке. В отношениях с Францией, кроме уже существовавших трений на Дальнем Востоке, началась борьба за Африку (в частности, за Суэцкий канал). В то же время отношения между французами и немцами стали настолько дружественными, что пошли слухи о создании морской лиги континентальных держав против «коварного Альбиона».
Парламентская комиссия проинспектировала флот и убедилась, что он не соответствует условиям грядущей войны с европейскими государствами. Огромный флот состоял из огромного количества разнотипных кораблей. В особенности это касалось его главной силы — броненосцев. Действительно, в середине 80-х годов в строю находились свыше 40 кораблей этого класса 26 различных типов. Не случайно адмирал Филипп Коломб (1831—1899) назвал флот, собранный англичанами во время «русского кризиса» 1885 года, «буйным сборищем странно подобранных кораблей». Правда, вероятные противники Великобритании (особенно французы) находились примерно в таком же положении, но первая морская держава мира, видимо, должна была и определиться первой.
2 декабря 1884 г. адмиралтейство объявило новую программу экстренных расходов на флот в дополнение к обычному бюджету. В 1885—86 гг. расходы на строительство новых кораблей продолжали возрастать.
Достоинства схемы броненосца Э. Рида «Devastation», заложенного в 1869 г., были столь очевидны, что рано или поздно ее должны были повторить. И вот спустя 17 лет на адмиралтейских верфях заложили два корабля — «Trafalgar» и «Nile», — предопределившие общую тенденцию развития броненосцев в Англии (и не только в ней) на последующие 20 лет. Правда, из-за ограниченного водоизмещения и низкой высоты борта эти броненосцы (как и все их зарубежные аналоги, например, русский «Наварин») имели неудовлетворительную мореходность. В плохую погоду низкобортные корабли были вынуждены действовать ограниченным числом орудий среднего калибра. Чтобы ликвидировать или как-то уменьшить это явление, требовалось увеличить высоту надводного борта и возвышение орудий над ватерлинией.
Тем не менее, после «Nile» в 1887—88 гг. англичане не заложили ни одного нового броненосца. Одной из причин такой ситуации было то, что быстрый технический прогресс во многих областях за короткий промежуток времени делал корабли морально устаревшими.
Другой причиной являлась торпедная угроза, заставившая сомневаться в самой необходимости броненосных кораблей. Колоссальная разрушительная сила торпеды и невозможность противостоять ее атакам со стороны броненосцев привели к тому, что многие моряки стали считать большие броненосные корабли, вооруженные тяжелой артиллерией, обреченными на гибель.
Они утверждали: в дальнейшем необходимо строить только малые, быстроходные, вооруженные легкими пушками корабли с сильно укрепленной носовой частью, которая позволяла бы им таранить врага.
Между тем, в 1888 г. французы имели в Средиземном море уже 15 броненосцев. У Англии были всего 22 броненосца, из них в Средиземноморье только 8. Если бы Великобритании пришлось вести войну с одной Францией, то только для того, чтобы сравнять силы на этом важном театре, следовало придать своей эскадре еще 9 броненосцев, а это ослабило бы защиту самой Англии и ее заморских колоний.
Столь незначительное превосходство в силах, по мнению англичан, делало войну даже только с одной Францией весьма рискованным предприятием, а традиционный стратегический метод блокады совершенно невозможным. Что еще хуже, величина собственного флота была недостаточна для англичан и с политической точки зрения, так как все более реальным становился франко-русский союз. Пропаганда за союз с Россией достигла во Франции колоссальных размеров, а Россия уже начала пользоваться займами на Парижской бирже. В мае 1888 года разведывательное управление флота пришло к заключению, что в качестве вероятных противников Великобритании нужно рассматривать как Францию, так и Россию.
В связи с медленными темпами английского кораблестроения (на фоне активности в этой области французов, немцев, итальянцев и русских), а также ввиду угрожающей международной обстановки назрел новый «морской кризис». Многие политики и все газеты твердили: «Англия поднялась благодаря своему флоту и с уничтожением его она погибнет.
Наконец, в марте 1889 года в парламент был внесен Акт морской обороны. Этот законопроект предусматривал постройку в течение 5-и лет (1.04.1889— 1.04.1894 гг.) 8 броненосцев первого класса, 2 броненосцев второго класса, 42 крейсеров и 18 торпедных канонерских лодок. В конце мая английский парламент принял этот закон и увеличил бюджет адмиралтейства. В тексте закона говорилось, что отныне Британия должна иметь флот сильнее, чем объединенные флоты двух самых крупных после нее морских держав. Таким образом, впервые был сформулирован «стандарт силы двух держав», который с этого момента более тридцати лет определял английскую политику в области флота.
Одновременно было решено отбросить все ограничения в водоизмещении и сделать ставку на большие корабли. Адмиралы настаивали на том, что британский флот во время войны должен вести наступательные действия. Главная его задача состоит в том, чтобы обезвредить флот противника.
Эту задачу можно решить, во-первых, за счет того, чтобы держать его эскадры запертыми в собственных базах до тех пор, пока они не выйдут в море для «генерального сражения», и, во-вторых, тем, что необходимо очистить коммуникации империи от крейсеров противника во всех частях света.
Иначе говоря, назначение британского флота состояло в том, чтобы искать противника, а не ожидать его в своих водах. Так как задачи французского и русского флотов были обратными, то эти страны, по мнению англичан, могли строить корабли меньшего водоизмещения и меньшей мореходности. Адмиралтейство же добивалось возможно большего радиуса действия и утверждало; «Наши броненосцы должны действовать против врага повсюду».
В том же 1889 г. англичане заложили сразу 8 больших высокобортных кораблей типа «Royal Sovereign», развивавших конструкцию «Nile». Их схема стала стандартной для всех додредноутов. Броненосцы этого класса были самой большой серией, построенных по одному проекту, и открыли десятилетие единообразия в британском флоте, получившего возможность образовывать однородные боевые эскадры.
Постройка сразу большой серии однотипных кораблей дала столь очевидные финансовые и оперативно-тактические преимущества, что англичане, нащупав свой путь, продолжали его по нарастающей. С 1894 по 1900 гг. один за другим последовали еще 9 броненосцев типа «Majestic», 6 типа «Canopus», 8 типа «Formidable» и 6 типа «Dunkan», а всего более 40.